С недоумением спрашиваешь себя: как могли жить люди, не имея ни в настоящем, ни в будущем иных воспоминаний и перспектив, кроме мучительного бесправия, бесконечных терзаний поруганного и ниоткуда не защищенного существования? – и, к удивлению, отвечаешь: однако ж жили!
(М.Е. Салтыков-Щедрин. Пошехонская старина)
Есть такое новомодное слово «эмпатия», успешно заменившее ранее бывшие на слуху «сочувствие» и «сопереживание», которое, несмотря на модную западную огласовку тоже как бы не в чести. Некоторые специалисты считают эмпатию врожденной способностью, некоторые — приобретенной в процессе воспитания и накопления жизненного опыта. Во времена «ужасного советского тоталитаризма» эмпатию, у кого ее не было от рождения, мудрые мамы и бабушки формировали простыми словами: «А ты поставь себя на его (ее) место. Тебе бы понравилось, если бы с тобой вот так?» Ставили, не нравилось, сопереживали, запоминали и больше так не делали. С особо обделенными эмпатией субъектами, жаждущими толпой унижать одного и бить лежачего, разбирались суровые отцы, которые на всю оставшуюся жизнь посильно вбивали в неокрепшее сознание понимание того, что над беззащитным издеваться нельзя, что слабого надо защищать, что злу необходимо противостоять, что один за всех и все за одного. Словом, делай, что должен, и пусть будет, что будет, главное – беречь честь смолоду.
Прошли времена «тоталитарного» СССР и настало время индивидуалистической атомизации постсоветского общества, которое уже и не гражданское общество вовсе, а «население», «электорат», «популяция», «пипл». С русским народом, никогда не бросавшим своих и свято чтившим завет «сам погибай, а товарища выручай» некие злые силы сотворили что-то инфернальное при то ли согласии, то ли неразумии людском, но никакой «эмпатии» уже не существует, хоть посреди центральной площади города подыхай — помощи и сочувствия не дождешься. Разве что твою предсмертную агонию зафиксируют на гаджеты зеваки-стервятники, а потом будут между собой соревноваться, кто первым этот «прикольный» сюжет в сеть выложит.
Всякое высокое, чистое, светлое понятие изнашивается от частого, неумного и неуместного употребления. Вот и пресловутая «эмпатия» износилась как духовная ветошь, которой сейчас, увы, место на помойке новейшей российской истории. Разве десятилетиями не слышит каждый день «население» в тех же самых официальных новостях однообразные сводки: «убили», «украли», «она утонула» и тому подобное? Где же на всех пострадавших эмпатии набраться? Начинается привыкание к трагедиям, тем паче, что они стали ежедневны и обыденны. Убили – сам виноват. Обокрали – надо было лучше прятать. Мошенники выманили обманом последние трудовые копейки – сам дурак. Более того, этими же подлыми словами оправдывается всякая несправедливость, потому что мир, в котором рулит невидимая рука свободного рынка, ныне принадлежит хитрым, алчным и равнодушным. А остальные наивные люди со своими химерами вроде совести, от которой один неудавшийся австрийский художник пытался освободить солдат своего Рейха – сами виноваты, ибо «не вписались» в современную российскую действительность, в которой человек человеку – «новая нефть».
Пенсионеры, созидавшие те невероятные богатства, которые нынешним кремлевским менеджерам при всей их «эффективности» никак не удается по сей день распродать дотла, еле сводящие концы с концами на нищенские гроши и питающиеся на помойках – сами виноваты, это плата за неумение (нежелание) воровать. Честные специалисты, которые в глаза говорят бездарным руководителям, что они разрушают производство, и вследствие своего правдорубства вылетают с работы на улицу – сами виноваты, это плата за неумение (нежелание) лицемерить и подличать. Молодые семьи без крыши над головой – сами виноваты, думать надо было, когда детей заводили, молодость — она ведь не для любви и семейного счастья (а для чего?) Тяжелая болезнь и денег на сложную операцию не хватает – сами виноваты, не надо было болеть, хоть на каком вредном производстве выложись на все 146%.
Да и восставший против украинского неонацизма Донбасс – сам виноват, неправильно встал, неправильно проголосовал, неправильно погибает восьмой год на войне, «которой нет». Подумаешь, надели бы генетически правильные вышиванки, постояли бы на коленях перед дохлыми «киборгами», принесли покаяние бандеронацизму, с которым донецкие и луганские деды и прадеды насмерть сражались ради светлого будущего потомков, спели бы дружно замогильную «щеневмерлу», в чем проблема-то? Как современному – не русскому народу, который сам стал беспомощным заложником развитого путинизма и его адептов, — а радостно блеющему, идя на социал-дарвинистскую бойню, российскому «электорату» объяснить, почему Донбасс не встал на колени перед бандеровцами даже под угрозой смерти? Почему поднялся с лозунгом «Капиталы олигархов — на службу народу»? Почему русский шахтерский край сражается насмерть за идеи, которые нельзя ни пощупать, ни купить, ни продать? Почему в ЛДНР под ежедневными обстрелами нацистов никто не ноет «сейчас бы «баварское» пили»? Как объяснить, что в Донбассе нет и не было «пошехонской старины», все были свободны, равны, и если особо уважаемы в обществе, то исключительно за героические труд и доблесть, а не за умение хитрить, воровать и подличать?
Путинская РФ неожиданно для самой себя по факту вписалась в Третью мировую войну, которую мало кто замечает: войну добра и зла как таковую — ни классовую, ни расовую, но войну за «химеры», за высшие ценности, за непреходящие блага, за великую Россию, у которой свой собственный путь и которая «ни за чьим хвостом не потащится». Но как это объяснить российским адептам культа холодильника и телевизора и диванным воителям, непонятно. В русском языке нет таких слов, да и в нейтрально-гибридном «российском» языке подобных понятий пока не находится.
Некогда великий знаток русской неустроенности и административного маразма М.Е. Салтыков-Щедрин создал, помимо прочих незаслуженно замолчанных произведений, еще и «Пошехонскую старину», полуавтобиографическое, полулитературное произведение. «Старину» не учат в школах, не читают на досуге, она вообще не востребована, неинтересна и не нужна. Но, как говорится, есть те, кого незаслуженно забыли, но нет никого, кого бы незаслуженно помнили. Щедрин не просто «незаслуженно забыт» — он заслуженно и целенаправленно замолчан, потому что бил не в бровь, а в глаз, реверансов перед властями не делал, осмеивал всякий порок до его полного и окончательного уничижения, а за правду боролся всеми силами невероятных таланта, ума, опыта и трудолюбия:
«Ты знаешь ли, как он состояние-то приобрел? – вопрошал один (или одна) и тут же объяснял все подробности стяжания, в которых торжествующую сторону представлял человек, пользовавшийся кличкой не то «шельмы», не то «умницы», а угнетенную сторону – «простофиля» и «дурак».
И все это говорилось без малейшей тени негодования, без малейшей попытки скрыть гнусный смысл слов, как будто речь шла о самом обыденном факте. В слове «шельма» слышалась не укоризна, а скорее что-то ласкательное, вроде «молодца». Напротив, «простофиля» не только не встречал ни в ком сочувствия, но возбуждал нелепое злорадство, которое и формулировалось в своеобразном афоризме: «Так и надо учить дураков!»
Сейчас некогда великую Россию приватизировали «шельмы» и «умницы», предоставившие «дуракам» и «простофилям» полное право выживать или умирать, это уж как «невидимая рука свободного рынка» распорядится. Так не пора ли русским «дуракам» и «простофилям», свято чтущим химеры вроде ума, чести и совести несмотря на их прочную невыгоду, мирно и законно объединиться ради спасения Отечества? Ибо нашу Родину системно и последовательно ввергают в распад и забвение кремлевские «шельмы» и «умницы», поборники ныне возрожденной «Пошехонской старины», которую Россия с такими сверхусилиями однажды потеряла, а они чудесным образом и с попустительства «электората» нашли и внедрили как нечто нерушимое, неприкосновенное, но обреченное на полное поражение в Третьей мировой апокалиптической битве добра со злом.
Разве что как всегда в русском эпосе, в критическую минуту в ход борьбы неожиданно вмешаются сказочные «простофили» и «дураки», ведомые химерой, «которую простодушные люди назвали совестью» и волшебным образом всех спасут. Но кто это будет, если не мы?..
Любовь Донецкая, Союз Народной Журналистики, команда поддержки Программы Сулакшина
*Экстремистские и террористические организации, запрещенные в Российской Федерации: «Свидетели Иеговы», Национал-Большевистская партия, «Правый сектор», «Украинская повстанческая армия» (УПА), «Исламское государство» (ИГ, ИГИЛ, ДАИШ), «Джабхат Фатх аш-Шам», «Джабхат ан-Нусра», «Аль-Каида», «УНА-УНСО», «Талибан», «Меджлис крымско-татарского народа», «Мизантропик Дивижн», «Братство» Корчинского, «Тризуб им. Степана Бандеры», «Организация украинских националистов» (ОУН), «Азов», «Террористическое сообщество «Сеть», АУЕ («Арестантский уклад един»), С14 (Січ), ВО «Свобода».
**Организация включена в реестр НКО, выполняющих функции иностранного агента, по решению Министерства юстиции РФ: ФБК (Фонд борьбы с коррупцией), Голос Америки, Idel.Реалии, Кавказ.Реалии, Крым.Реалии,Телеканал Настоящее Время, Татаро-башкирская служба Радио Свобода (Azatliq Radiosi), Радио Свободная Европа/Радио Свобода (PCE/PC), Сибирь.Реалии, Фактограф, Север.Реалии, Общество с ограниченной ответственностью «Радио Свободная Европа/Радио Свобода», Чешское информационное агентство «MEDIUM-ORIENT», Пономарев Лев Александрович, Савицкая Людмила Алексеевна, Маркелов Сергей Евгеньевич, Камалягин Денис Николаевич, Апахончич Дарья Александровна
Источник: